Александр Дейнека. На учебе. 1961
Вузы — это форма организации, это форма воспитания, это форма времяпрепровождения, это форма подготовки в последующем к профессиональным шагам. Все формы обучения по интернету приведут образование к снижению мотивации учиться. Так считает профессор, доктор философских наук кафедры истории философии ИфиСПН ЮФУ Елена Золотухина, ведущий философский антрополог Юга России.
Мы попросили эксперта прокомментировать переход российского образования на дистанционный формат обучения: как проходило обучение в таком формате, и какие последствия могут быть при окончательном переходе на «дистанционку».
ИА Красная Весна: С какими проблемами столкнулись Вы и Ваши коллеги во время вынужденного перехода на дистанционное обучение во время пандемии?
— Мы столкнулись с тем, что, первый момент, мы были к этому психологически и технически не готовы. То есть надо было быстро-быстро приобретать какие-то технические приспособления и учиться нажимать нужные кнопки. Но главная проблема не в этом. Вполне можно найти технику и поставить ее, это были трудности ситуативные, трудности момента. Потом все приобщились кто к ТИМСу, кто к ЗУМу и, в общем-то, все быстро научились с ними обращаться. Проблема — в другом, в том, что это не может быть главным способом обучения. На мой взгляд, такое обучение может занимать ну четверть времени занятий, от силы — треть. Но две трети или три четверти должны быть нормальными аудиторными занятиями.
Конечно, дистанционные формы необходимы и возможны, как мы убедились, там, где нет возможности работать в аудитории. Ну, например, экстренно — при эпидемии, на регулярной основе — в заочном обучении. Вот для заочного обучения, когда студенты очень далеко — это способ работы. А для стационара — только если вдруг разразился страшный мороз или нет воды, и учебный корпус не работает. Вот тогда давайте! В этом случае мы занятия не прерываем и продолжаем занятия по интернету.
ИА Красная Весна: Чем чреват переход на дистанционный режим обучения?
— Отсутствием контакта преподавателя и студента. В сложившейся ситуации я преподавала людям, которых я уже знала. Я их видела: один поток я знала лучше, другой — хуже, но все-таки два-три раза я с этими ребятами прозанималась. И я представляла, что это за люди, какие у них лица, и как они могут реагировать на то, что я говорю. А если мне встречаться, например, с новой аудиторией, где я никого не знаю, это все равно, что я читаю лекцию в какую-то черную пустоту. Я не вижу ни людей, не вижу их реакцию. Люди не видят друг друга или видят какие-нибудь условные картинки, квадратики на экране, и живого человеческого контакта никакого не получается.
ИА Красная Весна: Как, по Вашему мнению, изменится роль педагога, если использовать практику дистанционного образованния?
— Ну, как она изменится? Это будет какое-то невнятное, непонятное, неизвестно где находящееся лицо, с которым невозможно практически вступить в адекватное живое общение. Усилится условность и формализация, потеряется большой пласт человеческого общения, потому что образование — это не просто усвоение информации. Информации полно в интернете. Как говорится, приходи и бери. А преподавание — это всегда личностная подача материала, и человек в живом общении выступает как конкретное лицо со своей мимикой, жестами, со своим пафосом и т. д. Это все теряется, когда смотришь в черный экран, и студенты смотрят в черный экран.
Искусственный интеллект
(сс) geralt
Отсутствует тот «познающий коллектив», который создается при чтении лекции и при проведении контактного семинарского занятия.
Ведь взаимодействуют не только преподаватель и студент, взаимодействуют студенты между собой, и они все находятся в аудитории в специфической обстановке, которая специально создается для концентрации внимания. Для того, чтобы все внимание отдавалось предмету, чтобы они усваивали то, что говорит преподаватель. А когда они сидят дома, и на них со всех сторон то кошки лезут, то собаки, то чайник кипит, то вообще кто-то рядом занимается, никакого успешного усвоения знаний быть не может. Обстановка неподходящая.
ИА Красная Весна: Какова роль контакта в жизни человека лицом к лицу и чем отличается от дистанционного контакта?
— В свое время известный социолог европейско-американский Альфред Шюц, ученик Эдмунда Гуссерля, писал, что единственное нормальное общение — это общение «лицом-к-лицу». Я с ним абсолютно согласна, потому что именно при общении лицом к лицу люди воспринимаются как личности, а не как просто голоса, имена, тексты и т. д. Дело в том, что в особенности на гуманитарных предметах необходима эмоциональная, живая связь между людьми, когда лицо человека видно непосредственно, оно не искажено камерой, когда видны жесты, мимика, и всё это происходит в соответствующей обстановке аудитории, располагающей к восприятию материала. Именно тогда усваивается все необходимое. Одновременно идет воспитательный процесс, передаются ценностные моменты, а не просто какая-то «информация». Кроме того, в общественных и гуманитарных науках всегда затрагиваются и обсуждаются актуальные вопросы жизни, политики, культуры, на которые завтра будет уже поздно реагировать.
ИА Красная Весна: В последнее время крупные чиновники заявляют, что дистанционное образование должно быть естественным правом для большинства граждан, а очное образование должно быть привилегией элиты. Что Вы думаете по этому поводу?
— Я не слышала, чтобы чиновники так говорили, не читала, потому что они люди достаточно осторожные и в таком смысле этого не преподносят. Я согласна с тем, что дистанционное образование должно быть правом, но я не согласна с тем, что оно должно быть обязанностью. Вот в чем дело. То есть это право, но не обязанность. Если вы живете в глухой деревне, но у вас есть интернет и вы можете подключаться к дистанционной форме и прослушать живую, кстати, не записанную, а прямо от преподавателя лекцию — это хорошо. Если же вы находитесь в одном городе с университетом, будь то ваш дом или общежитие, куда лучше пообщаться непосредственно, это будет лучше, чем пользоваться посредником-экраном.
Дело в том, что сама тенденция массово вводить электронное образование неизбежно ведет к разделению. Это разделение многопланово.
Во-первых, атомизация самих студентов: они больше не составляют коллектива однокашников-единомышленников, вместе овладевающих профессией, обсуждающих проблемы учебы и труда. Каждый сам по себе. А ведь именно в студенческой жизни завязываются и постоянные профессиональные контакты, и складываются дружбы, и рождаются семьи. Студенчество — особый этап взросления, особый мир.
Во-вторых, это разделение преподавателей и студентов, отрыв их друг от друга. Хороший преподаватель потому и может научить делу, способен «заводить» аудиторию, что он обменивается с ней мыслями, чувствами, энергией. И ради этого обмена мы во многом работаем.
В-третьих, разные виды образования очень быстро начнут делить общество на страты. Массовое (компьютерное) образование— массам, а живое, личное — узкому кругу. Но надо этому противостоять.
Дистанционному образованию должен быть отведен какой-то разумный сектор возможностей. «Записанные лекции» и даже беседы через Тимс не достигают образовательной цели. Тем более, невозможно оставлять учащегося человека просто с огромной кучей каких-то текстовых электронных форм: никто не обучится. Все заскучают и закинут эти тесты подальше.
Преподаватель тем и хорош, что заинтересовывает и мотивирует, хвалит и упрекает, вдохновляет тех, кто стремится расти, и подстегивает отстающих.
Дело в том, что, чтобы люди вообще обучались чему-нибудь, нужна очень мощная мотивация. Но, во-первых, она есть далеко не у всех, а во-вторых, сама экономическая система у нас такова, что она пока не дает той мощной мотивации ради «карьеры», как мечтают технократически ориентированные организаторы электронного образования.
Во власти постоянно ставится вопрос о восстановлении «социальных лифтов» для молодежи, но пока эти лифты последние двадцать лет отсутствуют, а это означает очень высокий уровень неопределенности и соответственно — низкий уровень мотивации. Но обществу не сегодня, так завтра необходимы образованные люди, причем образованные не узко-прагматически, а достаточно универсально, и для того, чтобы они появлялись, нужны реальные старшие коллеги-преподаватели, способные пробуждать мотивацию к учебе, даже если ее не дает наличная объективная ситуация.
ИА Красная Весна: Министерство образования уже говорило о том, что будет переводить и высшее образование, и среднее образование на «дистанционку». Как вы прокоментируенте это решение?
— Я не слышала о таком радикальном решении. Подобного рода инициативу проявляют отдельные ректоры, например, ВШЭ и МФТИ. Однако Путин сказал «нет», отверг возможность полного ухода в «онлайн». Хотя вполне вероятно лоббирование со стороны бизнеса создания «корпоративных университетов», главная задача которых — не образование, а деньги. Бизнесу выгодно много брать за обучение и как можно меньше тратить на учебный процесс.
Но на массовый уход в «онлайн» последует страшный реверс от общества, такой, который заставит государство платить гораздо больше денег на ликвидацию последствий. Вузы и школы — это форма организации жизни молодежи — взрослеющих энергичных людей. Это подготовка к профессии, обеспечение занятости, обучение целедостижению, и, как мы уже сказали, это территории общения, спорта, самодеятельности, просто коммуникации.
А ну, как все эти молодые люди сядут по домам, будут распылены и предоставлены сами себе? Возникнут молодежные банды, начнется социальный хаос, и молодежь всем задаст перцу. Тогда придется власти, если она, не дай Бог, сделает такую ошибку, либо заново возвращать обучение в стены университета, либо принимать дополнительные меры с вложением дополнительных денег в организацию молодежи на местах. Это ж всё не шутки!
ИА Красная Весна: Скажите, пожалуйста, если дистанционное образование введут, будет же меньше издержек на само содержание университетов, т. е. содержание аудиторий, меньшее количество преподавателей и всё прочее. В результате оптимизации появятся новые средства на организацию молодежи. Будет ли выход из такой ситуации?
— Если так экономить, так, может быть, вообще всё закрыть? И пускай дети гуляют без образования? Очная форма обучения в университетах складывалась столетиями, было бы страшным разрушительством избавляться от нее. Конечно, например Высшая школа экономики может трансформироваться в маленький вузик, направленный чисто на прагматику, успех и моду. В таком вузе студенты платят по 500 тысяч в год, это чисто коммерческое предприятие, которое, возможно, допустимо в столице. Но цель образования как дела общественного и государственного все же сами образованные люди, а не деньги как таковые, потому что в противном случае развалится подготовка кадров, как говаривали прежде, «для народного хозяйства». Наоборот, сейчас власть заявила, что в провинции будет увеличено число бюджетных мест. Это значит, что не всё и не все будут строиться по образцу «корпоративного университета», и нормальное образование продолжит свой путь. Хочется в это верить.