Как правильно организовывать акции массового неповиновения, захватывать административные здания и предъявлять ультиматум властям научат в Перми «иностранные агенты».
Пермский «Центр гражданского образования», автор скандальной методики изучения сталинских репрессий, признанной Роскомнадзором вредной для психики детей, оказывается, является ещё и центром обучения гражданских активистов борьбе с властью по технологиям «оранжевой революции» Джина Шарпа.
Как сообщает официальный сайт «Центра гражданского образования», признанного в 2016 году «иностранным агентом», перу главы Центра Суслову А.Б. и Черемных М.В. принадлежит сборник «Защита общественных интересов: истории успеха российских НКО». К слову, именно они являются авторами вредной для детей методички о сталинских репрессиях. В предисловии к изданию сообщается, что хотя «авторитарные тенденции в управлении страной продолжают усиливаться <..> Власть не в силах полностью игнорировать позицию неподконтрольных ей неправительственных организаций». Поэтому в условиях «нарастания стихийного протеста различных групп общества, вызванного властным произволом <..> чрезвычайно важно овладение активистами гражданских организаций эффективными технологиями».
Но какова конечная цель использования этих технологий гражданскими активистами, обученными Сусловым с Черемных? Первые догадки возникают после прочтения второй страницы сборника, где сообщается, что «издание осуществлено при поддержке Фонда содействия Института Открытое общество». То есть при поддержке Фонда Сороса, который активно участвовал во всех оранжевых революциях последних лет. Одним из продвигаемых Соросом методических материалов является знаменитая книга американского спецслужбиста Джина Шарпа «От диктатуры к демократии».
Главной идей борьбы с любой властью по Шарпу является ненасильственная борьба путём политического неповиновения граждан, общественных групп, институтов общества, необходимых власти экспертов. В насильственной же борьбе, предупреждает Шарп, власть всегда будет сильнее. Поразительно, что методика пермского профессора, адресованная российским гражданским активистам, не только повторяет, но и развивает тезисы специалиста по «оранжевым революциям»: «Почему насилие себя не оправдывает, понять нетрудно. В этой сфере власть заведомо сильнее. Она имеет подготовленные силовые структуры, оружие и т. д. Конкурировать с властью на этом поле для общественности заведомо бесперспективно». Но почему, собственно, инструктируемые Центром Суслова активисты вообще должны задумываться о насилии в гражданских акциях? Разъясняя, куда они клонят, авторы ставят в пример опыт действий движения «Солидарность» в Польше, где «ненасильственное сопротивление позволило сравнительно безболезненно поменять социально-политическое устройство». Добавим только, что это произошло при активнейшем участии ЦРУ и Ватикана в интересах Запада. Так в этом и состоит цель действий сусловских активистов? В прозападной смене социально-политического устройства? Кстати, опыт «Солидарности» — любимый пример книги Джина Шарпа.
Показателен и последующий выбор образцов для подражания: «Иногда НКО могут выступить в качестве общественного консультанта какого-либо политика. Так, украинские эксперты от НКО, понимая, что в выступлениях Ющенко, которого они поддерживали, было много аморфных и безадресных тезисов, имелся ряд неточностей и т. п., проанализировали его тексты и представили рекомендации, которые были учтены политиком». Какая с одной стороны наивность в суждении о том, что Виктор Ющенко, курировавшийся через жену-агента ЦРУ Кэтрин Чумаченко, корректировал свою программу исходя из пожеланий независимых НКО. А с другой стороны, показательно, что позитивным героем для авторов является Ющенко, пришедший к власти через майдан, развязавший войну с русским языком на Украине, поставлявший вооружение и военных специалистов в Грузию с тем, чтобы та начала войну с Южной Осетией, то есть с Россией.
То, что гражданская активность по Суслову в первую очередь должна осуществляться в иностранных, а не национальных интересах, можно судить по совету пермским НКО «представления справок и альтернативных докладов международным организациям. Наиболее эффективно эта форма действий работает, когда государство, в соответствии с принятыми обязательствами, выступает с отчетом перед какой-либо международной структурой, например, перед Комитетом по правам человека ООН, Комитетом против пыток ООН и т. д. Результатом может стать включение рекомендаций НКО в резолюцию соответствующего международного органа по отношению к государству».
Далее авторы ищут концепцию наиболее эффективного воздействия на государство и задаются вопросом: «почему в одном случае митинг кончается отставкой правительства, а в другом – ничем?» Далеко идущие планы скромного методического центра из Перми. Не правда ли? Отвечая на поставленный вопрос, Суслов с Черемных предлагают черпать мудрость из колодца всё той же «Солидарности»:
«Известный польский правозащитник Марек Новицкий, разъясняя специфику общественных действий НКО, подчеркивал, что необходимо планировать их так, чтобы добиваться полного, а не частичного удовлетворения властью требований». ЦГО разъясняют рецепт Новицкого в виде притчи: «Как говорил М. Новицкий, если мы потребуем от власти отдать нам спичечную фабрику, над нами только посмеются. Если же мы попросим у власти одну спичку – скорее всего мы ее получим. Потом мы можем сказать: мы просили одну спичку и получили ее. Все увидят, что мы смогли добиться своего. Потом мы попросим десять спичек. Десять спичек тоже пустяковая вещь, нетрудно будет востребовать их. Наш авторитет еще более окрепнет: все, что мы требуем от власти, выполняется. Потом мы можем просить коробок. Потом – десять, сто, ящик, вагон. И власть и общество уже будут рассматривать нас как силу. Власть, на всякий случай, сочтет за благо не связываться и давать, что просят. Когда мы потребуем фабрику, у нас имеется много шансов получить ее по первому требованию. Но даже, если этого не произойдет, теперь мы сможет поднять на борьбу достаточно много людей. Они будут верить в нашу успешность и поэтому будут решительнее в своей поддержке. Вероятность победы очень велика».
Действительно, начинали пермские «иностранные агенты» со скромного частного пробандеровского музея «Пермь-36» за 100 км от Перми, а через 10 лет к их услугам были и посты уполномоченного по правам человека и ребёнка и должности в министерстве и многомиллионные транши как от иностранных спонсоров, так и от пермского правительства. Но, судя по метафоре, гражданским активистам нужна «вся фабрика».
Однако, как бы не были сильны рецепты победы от Новицкого, Сороса или Суслова, а без денег трудно. Поэтому ещё не оперившихся борцов «за нашу и вашу свободу» учат, как правильно брать деньги на демократию: «Чаще всего взгляды НКО обращаются к зарубежным донорам. Причины понятны. Получение денег от зарубежных благотворительных организаций дает НКО известную независимость». Вот прямо такую же, как у общества «Мемориал», под копирку переписавшую для Медведева программу «десоветизации» с резолюции парламентской ассамблеи ОБСЕ, где та уравняла нацистскую Германию и СССР.
Чтобы внимающие активисты паче чаяния не возроптали на то, что их старшие товарищи сплошь и рядом получают многомиллионное госфинансирование, а им нельзя, пермский учебник по созданию открытого общества делает поправку: «Иногда это могут быть средства бюджета. Отказываться раз и навсегда от получения денег из рук власти, вероятно, не стоит, но каждый раз следует задумываться о том, не попадает ли НКО вследствие такого финансирования в зависимость от власти. Если такая опасность есть, НКО должна задуматься: будут ли ее действия являться защитой общественных интересов или защитой интересов власти (иногда против общества)».
Прочитав это, задумаешься. Многочисленные пермские НКО из либерально-правозащитного лагеря ежегодно осваивают десятки миллионов рублей на разработку инструкций, регламентов и служб по выявлению детей, которых можно было бы умыкнуть из семей «на реабилитацию». Получают деньги на работу телефонов доверия, по которым жертва сама сообщит, из какой семьи её можно забрать. То есть из бюджета щедро финансируется весь арсенал инструментов западной ювенальной юстиции. Поэтому категорически нельзя назвать такую работу по организации ювенального террора, финансируемую государством, «защитой общественных интересов». «Защитой интересов власти» такую деятельность НКО также можно назвать с очень большой натяжкой. Да, отдельные представители власти получают выгоду от созданного в России «рынка детей». Но власть, как система, получает нарастающую дестабилизацию общества в виде гнева миллионов родителей, лишённых по беспределу детей, и самих этих детей, у которых отняли нормальную семейную среду воспитания и социализации, а следовательно, беззащитных перед манипуляторами того же Сороса или Навального. Таким образом, вывод один. Успев встроиться в систему распределения грантов, выходцы из признанных ныне «иностранными агентами» организаций наладили такую систему выдачи государственных грантов, которая всё равно ориентирует работу НКО в интересах зарубежного политического центра, но уже теперь без его финансовой помощи. Кстати, с 2008 года уполномоченным по правам ребёнка в Пермском крае является как раз бывший методист «Центра гражданского образования» Павел Миков, известный всей стране и Пермскому краю тем, что является, пожалуй, самым яростным сторонником и лоббистом внедрения в России западных ювенальных технологий: закона о тюрьме для родителей за шлепок, сексуального просвещения с 5 лет, телефонов доверия, бэби-боксов, усыновления в США и пр.
Далее, методисты как по нотам расписывают практические действия НКО:
1. «Доведение до сведения властных структур наших ожиданий».
2. «Информационные акции. Их основная цель — не только проинформировать как можно больше людей о проблеме и наших требованиях, но и найти как можно больше влиятельных сторонников».
3. «После завершения поиска союзников возможным шагом может стать предъявление ультиматума тем, от кого зависит принятие требуемого решения, с указанием срока, когда начнутся акции общественного давления».
4. «Следующими шагами становятся коллективные акции прямого нажима, которые могут сводиться к разрыву связей между государством и его гражданами (граждане не выполняют каких-либо предписаний государства, бойкотируют какие-либо учреждения или сервисы; в результате власть утрачивает привычные рычаги управления) и к созданию перебоев в деятельности государственных учреждений (блокирование информационных каналов учреждения, создание обстановки, в которой затрудняется работа учреждения, и т. п.)». «Опасность для власти несут те митинги и демонстрации, которые являются акциями массового неповиновения, являются, в сущности, ультиматумом власти».
А вот это уже чуть ли не цитаты из бестселлера Джина Шарпа по организации «ненасильственных переворотов». Сравните пермские рекомендации и цитату из книги библии проамериканского революционера: «Массовый отказ в сотрудничестве и неповиновение могут настолько изменить социальную и политическую обстановку, особенно соотношение сил, что способность диктатуры контролировать экономический, социальный и политический процесс управления обществом на деле исчезает. Это называется ненасильственным принуждением». Из приложения к той же книги «Методы ненасильственных действий: 143. Блокирование передачи команд и информации; 144.Задержки и препятствия работе учреждений». Согласитесь, у Суслова как-то всё даже технологичнее. А ещё вспомните, как проходил захват власти на Украине, и найдите, что называется, десять отличий. Тут же, кстати, возникает нескромный вопрос, а вообще, вся эта методика, не подпадает ли под действие 280 статьи УК РФ «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности», которая предполагает лишение свободы сроком до пяти лет?
От митингов и демонстраций авторы, наконец, переходят к наиболее действенным шагам гражданских активистов – «мирному захвату помещений». В качестве положительного примера приводится случай «мирного захвата административного здания в Краснокамске», расположенном в 30 километрах от Перми. «Ненасильственно захватившие здание люди находились там в течение недели. Председателя думы в здание не впускали, начальнику милиции разрешали войти для переговоров при условии неприменения силы. Приехала разбираться в конфликте Уполномоченный по правам человека Пермского края Татьяна Марголина. В конечном счете власть сдалась. Примечательно то, что «захватчикам» даже удалось отбиться от обвинений в административных правонарушениях». В том числе и потому что «в команде „захватчиков“ была депутат Краснокамской городской думы от КПРФ Елена Корлякова». Вот вам и секрет успеха технологии «мирного захвата помещений». Во-первых, переговоры оппозиционерам надо вести с кем-то вроде выпускницы американских правительственных программ международных визитов США Татьяны Марголиной, покровительницей всех «иностранных агентов» Прикамья. А во-вторых, в «команду «захватчиков» надо брать депутатов от КПРФ. Помните, как зимой 2012 года они уже стали ломиться на сцену митинга либералов на площади Сахарова?
Скриншот с сайта Генерального консульства США в Екатеринбурге http://usa.ural.ru
Кстати, как сообщало издание «Коммерсант», краевые власти хотели продлить полномочия Татьяны Марголиной, истекающие 20 сентября уже на четвёртый срок. Но всё таки врио губернатора Максим Решетников выступил за сменяемость в этой должности и предложил Законодательному собранию на утверждение верного ученика и правую руку Марголиной, бывшего методиста «Центра гражданского образовании Павла Микова. Не пригодится ли кому-то из пермской прозападной элиты в выборный 2018 год удобный представитель интересов протестующей несистемной оппозиции во власти?
На этом фоне другие положительные образцы деятельности НКО, приведённые в сборнике, кажутся уже мелкими шалостями. Так, в пример ставится «Акция «Вова, домой!» организована Молодежным левым фронтом (МЛФ) в Санкт-Петербурге 28 февраля 2004 года. Тогда около двух десятков активистов в майках с надписью «Вова, домой!» собрались у подъезда дома, где раньше жил президент РФ В. В. Путин. Здесь уже были собраны представители прессы, получившие анонс о готовящейся акции протеста. На лицах активистов МЛФ были маски президента. Члены МЛФ постояли у подъезда около минуты, позируя перед камерами и фотоаппаратами, а затем направились в сторону Невского проспекта. Они несли плакаты: «Вова, домой!», «Лодка утонула», «Аквапарк рухнул», «Метро взорвалось». Как объяснили журналистам организаторы акции, подобными лозунгами молодые коммунисты подытоживали 4 года президентства В. В. Путина».
Фрагмент из сборника «Защита общественных интересов: истории успеха российских НКО»
Какое отношение это имеет к защите общественных интересов, не ясно. Но пример иллюстрирует политические предпочтения авторов и задаёт вектор действий для обученных гражданских активистов.
В заключение хочется сказать, что на примере Перми может быть лучше всего видно, что такое работа «иностранных агентов»: с иностранным и местным финансированием, проникновением во власть, идеологической обработкой населения, администрации, силового аппарата. Да, после событий на Украине в 2014 году их деятельность в определённой степени была ограничена, но не в полной мере. Государственное финансирование для некоторых лишь возросло, а их воспитанники остались на своих местах и даже набрали административного веса. Так, по мановению пальчика бывшего методиста «Центра гражданского образования», а ныне главы отдела дополнительного образования Министерства образования пермского края Дмитрия Жадаева, своего поста лишился полковник спецназа Росговардии Николай Лобанов, руководитель ключевой для системы патриотического воспитания должности — главы краевого центра военно-патриотического воспитания.
Дмитрий Жадаев Николай Лобанов
Дмитрий Жадаев является автором методики изучения детьми толерантности к лицам с различной сексуальной ориентацией. Его авторству принадлежит и методика о диссидентском движении в СССР, опубликованная в «Вестнике Совета по гражданскому образованию при Министерстве образования Пермского края». В ней Жадаев, наставляя учителей, делает далеко идущие выводы: «Важно показать ребятам, что все попытки граждан воспользоваться своими гарантированными государством и Конституцией правами постоянно пресекаются властью, причем чаще всего незаконными способами». Ну, а раз так, то логично, что у пермских детей, обученных этим установкам, не остаётся никакого другого выбора, кроме как по рецептам «Центра гражданского образования» принять участие в «акциях общественного давления», «прямого нажима», «массового неповиновения» и, конечно же, «мирного захвата административных зданий». Может быть, по этой причине пермские митинги Навального являются одними из наиболее многочисленных в Поволжье?
Митинг движения Навального в Перми
И совершенно логично тогда, что офицер Росгвардии — структуры, которая официально себя позиционирует в качестве главной силы, призванной дать отпор возможному государственному перевороту, изгоняется из системы гражданского и патриотического воспитания Прикамья, пропитанной духом Сороса и Джина Шарпа. В преддверии президентских выборов внедрённые за годы кадры переводятся в боевое положение. Зима выборного 2018 года в Прикамье будет жаркой.
Павел Гурьянов, специально для ИА REGNUM.